(воспоминания об отце)
Каждый год в преддверии Дня Победы мне всегда становится немного
грустно. Ведь «лишь на майские дни заведен всенародный будильник» –
прочитала однажды такую строчку, – «в остальное же время – тихонько
гудит холодильник в тишине скромных комнат»… И ветераны Великой Отечественной прячут свои медали до следующего мая, может, еще раз понадобятся…
Александр Иванович Гордеев
А вот мой отец, Гордеев Александр Иванович, не дожил даже до сороковой годовщины Победы. Подвело здоровье, сердце не выдержало, когда ему было всего 55 лет.
Вообще он не любил рассказывать о войне. А 9 Мая под звон бокалов других, как правило, более юных, лежал на диване, уткнувшись в стену, и безмолвно плакал.
Призвали его в ряды Красной Армии на военную службу, когда ему было всего семнадцать с половиной лет, в ноябре 1943 года. И уже 24 декабря 1943 года после принятия присяги зачислили в 362-ю стрелковую дивизию танкистом.
Как я узнала позднее, дивизия эта с осени 1943 года до лета 1944 года держала оборону на стыке с Центральным фронтом (впоследствии с Первым Белорусским под командованием маршала Советского Союза Георгия Жукова). 27 июня 1944 года в ходе Белорусской операции она перешла в наступление и уже в октябре воевала в Польше, где также не оставляла шансов противнику. Наступала до Одера, сражалась на плацдарме в течение марта 1945 года, отбив тринадцать контратак. По воспоминаниям одного из участников, в роте после этих кровопролитных боев на юго-востоке Берлина в живых осталось всего семь человек…
Отец бережно хранил свои медали: «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией». Орден Славы lll степени, которым отец был награжден 24 февраля 1945 года, (а сражался он в это время в составе Первого механического корпуса), нашел его лишь в 1975 году, спустя тридцать лет! Руководство перепутало в свое время отчество: к награждению был представлен некий Александр Николаевич, отца искали тридцать лет. И все-таки та досадная ошибка была исправлена, и папа получил тот орден.
… – Помнится, мы втроем взяли в плен двенадцать фашистов, – рассказывал нехотя отец. – Немцы, несмотря на явный проигрыш, отчаянно сопротивлялись, встречали нас шквальным огнем. Но нам удалось загнать их в ловушку, и им ничего не оставалось делать, как сдаться.
В 1975 г. Советский Союз отмечал 30-летие со дня Победы, в то время я была школьницей, ученицей восьмого класса и писала сочинение о тех событиях, за участие в которых мой папа был награжден орденом Славы III степени, используя живой рассказ отца. Но время стирает многое из памяти, не сохранилось то сочинение. Если бы знать…
Воевал отец в последнее время, как он вспоминал, на американском танке «Шермон». На нем и вошел в Берлин. Затем, после безоговорочной победы над фашистами, по приказу командования оставался на военной службе в Германии. Лишь 28 января 1950 года вышло постановление Совета Министров СССР о демобилизации. И в июне того же года отец вернулся на родину – в село Бахаревка Сеченовского района Горьковской области, где его ждала мама с пятью младшими братьями и сестрами, ведь отец (мой дедушка Гордеев Иван Александрович) не вернулся с войны, погиб под Смоленском. По рассказам моих теток, хлебнула их семья голода и холода сполна, да не только они. Хорошо, что в те годы, пока мой папа оставался в Германии, можно было отправлять своим родным письма и даже посылки. Добротные ткани – шерстяные и шелковые – которые получала моя бабушка Гордеева Мария Васильевна, тут же менялись на хлеб. Мои тети вспоминают, что им сшили всего по одному платью. Голодно было тогда. Так и выживала наша большая семья. А папе было всего 24 года! «Воевал как все, за свою землю, за мать», – скромно говорил он и не считал себя героем.
«Война – она и есть война…
И тем, кто опален дыханьем
лютым,
Та чаша горькая, что выпита
до дна,
Не слаще даже… с праздничным
салютом.
Война – она и есть война…»
Это стихотворение неизвестного автора мне навсегда запало в душу и вспоминается, когда произносится грозное слово «война». К сожалению, оно до сих пор звучит то в одной точке нашей маленькой планеты, то в другой.
М. Айсина