Супруги Флегонтовы. С любовью к малой родине и друг к другу
рассказывают его последние жители
В это сложно поверить, но до Великой Отечественной войны в Чадаевке было 180 домов, а народу — не сразу и сосчитаешь. Селиться негде было. Молодожены радовались, когда освобождалась избушка-засыпушка после ушедшей в мир иной старушки. А потом на этом месте дом строили.
— Даже в 56-ом, когда я из армии пришел, 78 дворов было, — вспоминает ту далекую пору теперь уже житель Булдакова Н.И. Флегонтов. — Свой колхоз был, имени Димитрова назывался. И свиней на колхозных фермах держали, и коров. А какой был табун лошадей! Сельский Совет как раз в Чадаевке располагался, и школа своя, и клуб. Места замечательные, хоть и от райцентра далекие. Когда зацветал барский сад, — диво дивное. И сейчас еще яблони остались, только позарастали все стежки-дорожки бурьяном — ни пройти, ни проехать. А какой пруд был большой, рыбы сколько водилось! И церковь. Только и скажешь «было»…
Было, да быльем поросло. Главная беда, заставившая чадаевцев искать иные места для жительства, — дороги. Ни проехать, ни пройти в непогоду, с трудом зимой выбирались. А когда перестала Чадаевка быть сельским центром того уголка, отток населения стал еще заметней. Объединение колхозов уже «добило» Чадаевку. Побежали люди из родного села: молодежь — в города да райцентр, те, кто постарше, селились в близлежащих селах — Т.Талызине, Баженовке, Булдакове…
Флегонтовы были последними, кто покинул Чадаевку. Помню, мы бывали у них в гостях в 90-е. Сокрушались тогда они, еще не старые люди, что совсем жителей не остается в родном селе. А им так из этих мест уезжать не хотелось. Но жизнь заставила. В 2003-ем купили в Булдакове дом. Но еще год не могли решиться туда перебраться. Сын Николай его один обживал. А потом переехали и Николай Иванович с Людмилой Николаевной, продав свое чадаевское жилище приезжим, как их окрестили местные жители, аферистам. Так они называют прибывших из дальних краев людей, заявивших тогда о стремлении реставрировать полуразрушенную церковь в селе и самим обживать здешние места. Помню, мы встречались с этими, позиционировавшими себя священнослужителями людьми. Однако слова разошлись с делами, в итоге они уехали из Чадаевки, а дом Флегонтовых растащили по бревнышку.
В селе разве что заросшие бурьяном сараи можно отыскать. Но родина есть родина, и туда тянет с непреодолимой силой человека, в каком бы возрасте тот ни был. Первое время Николай Иванович часто навещал то место, где вся жизнь его прошла, сейчас реже. Вспоминается на родном «пепелище» прошлое.
…Остался Н. Флегонтов после смерти жены один с малышами на руках: одному три годика, другой – годик. Надо было им новую мамку искать. Присоветовали Люсю из недалекого мордовского села Малое Игнатово.
— Я в это время в городе жила, — вспоминает Людмила Николаевна, — на автозаводе слесарем работала. Познакомили нас заочно. Переписываться стали. 30 лет мне в ту пору исполнилось, а ему уже 37. Нет, думаю, никто за мной на «Победе» не приедет, соглашаться надо. И приехал за мной принц в М.Игнатово на лошадке.
Всякое, говорят, было, но не хуже людей прожили 45 лет. Троих детей вырастили. И никто не помнил, где некровные, а где свой. Во всех мама души не чаяла, и те отвечали взаимной любовью. Старшего сына уже нет в живых, а дочка в городе. Младший Коля – в Сеченове. У всех семьи.
— Хорошие они у нас, добрые, — хвалят детей и внуков родители.
Большое хозяйство было всегда у Флегонтовых — лошадь, корова, свиньи. И в Булдаково вслед за хозяевами вся живность перебралась. Но возраст заставил, чтобы уже о них самих заботились. Соцработник М.Н. Крылова частенько навещает, вот и теперь зашла.
— А вообще- то мы еще хоть куда, — бодрится 82-летний ветеран. — Супруга у меня и вовсе молодая, семь лет у нас разница в возрасте.
…И снова взгрустнулось, когда разговор вернулся к Чадаевке. Вспомнили его жителей, некоторых поименно.
— Любу Полонееву знаете? Вот, она наша, чадаевская. А Александру Петровну – секретаря сельсовета?
У А.П. Афанасьевой уже в Баженовке бывала и писала о ней. Оказывается, до самой своей смерти, живя уже в другой деревне, она оставалась прописанной в Чадаевке. Некоторые и сейчас там прописаны, хоть нет уже села (в домах неоформленных живут).
— Долго мы к Булдакову привыкали, — в глазах Николая Ивановича слезинки, — все там родное, а здесь — чужое, хоть и работать сюда в колхоз ходил до последнего. Но время лечит. Соседи хорошие, общаемся. Дети, внуки навещают.
Рады, что пусть не само село, но хотя бы Старцев Угол возрождается.
— Вот видишь — храм там построили, люди со всех концов съезжаются. Мы здесь с краю живем, так у нас дорогу спрашивают. И из Архангельска бывали, даже приезжие из Германии святыми местами интересовались. Вот бы и нашу Чадаевку кто-то возродил, – в голосе ветерана и надежда, и неверие в то, что это когда-то сбудется – нынче многие села свой век доживают…
— Ну что мы все о Чадаевке да о Чадаевке. Давайте несколько слов и Булдакове скажем…
— Хорошее село, люди здесь хорошие, трудолюбивые. Опять-таки и дорога, и газ. Но тоже стареет. Еще недавно коров 60 в частном стаде было, 18 осталось. Дома горожане покупают – для дачи. Ребятишки еще есть…
Смирились Флегонтовы с тем, что теперь у них иные родные места. Но взгрустнется Николаю Ивановичу и отправится он в путь – напрямую всего два километра, чтобы хоть немного постоять возле места, которое оставили они 12 лет назад.
Л. ШАМКОВА
