24.04.2020
…Конец сороковых годов. Бедность. Жизнь руководителей района и простых людей почти не отличалась друг от друга. Первый секретарь райкома партии З.И. Ширшова жила в обыкновенном деревянном крестьянском доме. Такое же непритязательное жильё было и у И.А. Гусева, председателя райисполкома, у других первых людей.
Несмотря на бедность, интерес и какой-то культ книги. Школьная и районная библиотеки никогда не пустовали. Проводились обсуждения прочитанного, и было стыдно, если ты не прочёл ту или иную книгу, какую прочёл твой сосед по парте. И был книжный магазин «Когиз», где за прилавком стоял Василь Петрович Гуськов, в шубе: магазин не отапливался, но там всегда можно было приобрести новые издания наших классиков. Не зря в недавнем прошлом Россия была самой читающей страной в мире.
Помню школу. Самые любимые учителя–фронтовики. Тут и Сергей Григорьевич Пётрушкин, и Степан Васильевич Агафонов, прекрасный рассказчик, шахматист, от которого при общении исходило поднятие не только душевного, но и физического здоровья. Они превносили в школу того времени дух преодоления всего, что может оказаться на пути человека.
Ещё помню дядю своего Ивана по его рассказам о войне. Обладая даром рассказчика, он всё превращал в легенду, а легенда – это высшая правда, её и хранит народ на путях своих. Он записывал свои воспоминания, перемежая их выписками из воспоминаний других фронтовиков, от солдата до маршала. У него от этих выписок и воспоминаний состоялся целый том, для которого была использована обыкновенная амбарная книга. Она хранится у меня, и по ней можно проследить ход войны, вплоть до знаменитого Сандомирского плацдарма, о котором он говорил так, что голос его становился как бы стальным и бесчувственным, а у нас мурашки по спине… И оставалось от его рассказов главное: «Россия — это всё»!
Обладал он могучим голосом, а надо сказать, в те далёкие неласковые годы народ дружил с песней, своей, кровной, вековой, и пел всегда, несмотря ни на нищий трудодень, на всё, что выпадало на его долю. Помню, соберётся родня, и только по рюмке — сразу песня. Тут «Меж высоких хлебов», и по «Муромской дорожке», и «Степь да степь». Но когда доходило до Ермака — «Ревела буря, дождь шумел… и ветры в дебрях бушевали…» — гасла десятилинейная керосиновая лампа!. И душевный накал достигал такой высоты, что требовал остановки, передыха и стакана.
Ещё помню дядьёв своих двоюродных — Андрея Дмитриевича Давыдова и Александра Петровича Колчина (первого кавалера двух орденов Славы), статного, высокого человека с красивым звонким голосом: когда он пел, голос его как бы сливался с нашими неоглядными далями. Дядя Саша Колчин в войну служил в «Смерше» и до самой смерти много рассказывал о суровой необходимости этой организации.
И тётю Настю помню, прошедшую всю войну и встретившую Победу в Берлине.
Всем фронтовикам земной поклон и вечная память!