Любовь Ивановна Галанова — частый гость библиотеки. Бывает, книгу возьмет,
а когда и журнал полистает, но чаще приходит просто пообщаться, выговориться… Единственный сын – надёжа её и опора — скончался 6 лет назад, а внук непутёвый не даёт покоя. «Не жалельщик» — так о нём Любовь Ивановна отзывается. В один из зимних дней основной темой нашего разговора стала минувшая война. На мою просьбу поделиться воспоминаниями о тех памятных годах, Любовь Ивановна как – то сникла сразу (так мне показалось), опустила голову и промолвила: «Ну что я помню о войне…мне тогда только
9 лет было…»
Помолчав, начала потихоньку вести свой рассказ: «Да, 9 лет было, когда объявили общую мобилизацию. И отец мой, Иван Тимофеевич Галанов, был одним из первых призван на войну в самом её начале, в 1941 году. Служил он на Кубани в пехоте. Точно не помню когда, но где — то через 3 — 5 месяцев отец был ранен в правую руку. После госпиталя отцу дали краткосрочный отпуск и он приехал домой, потом опять вернулся на войну, снова был ранен в печень и контужен, но после госпиталя так и оставался на фронте. Домой вернулся в 1945 году. Скончался от ран в 1949 году.
Мать — Анна Дмитриевна Галанова (в девичестве Мизина) всю войну в колхозе трудилась. У меня было три брата: Александр, 1929 г.р., Владимир, 1938 г.р., после краткосрочного отпуска отца в 1942 родился Николай, а уже после войны, в 1946 году появилась на свет и младшая сестра Таисия, она сейчас в Подмосковье живет. Братья мои давно умерли, они по комсомольским путевкам попали на стройку в Иркутскую область, там обзавелись семьями.
Моему старшему брату довелось поработать в военное время, подростки ведь вместо мужиков остались. Потому и в ночное ходили оставшихся в колхозе полуживых лошадок пасти, и навоз возили, и хлеб убирали, всю необходимую мужскую работу делали. А мы, помладше которые, пололи хлеба и просо, колоски собирали.
Сама я не помню, но мама рассказывала, как одну сельскую девушку из с. Чадаевки посадили в тюрьму за то, что после уборки хлеба с тока, намела себе в подол зерна и домой принесла. Шесть лет отсидела. Такие были времена, всем было тяжко.
В тот период колхозы были отдельно почти в каждой деревне, в Торговом «Родина» была, в Шуваловке свой колхоз «Трудовик», отдельно был и староназаровский колхоз, названия которого не сохранилось в памяти. На полях зерно растили. Были в колхозах и фермы, где обитали овцы, свиньи, телята и коровы, лошади — все было до войны. А в войну всю скотину на убой угнали. Потому и приходилось на полудохлых коровах да быках пахать, а то и на сельских бабах. Доводилось и мне боронить земелюшку деревянной бороной, втроём тянули лямку.
Работали тяжело, а поесть – то нечего было, можно сказать. Весной – летом полегче было, основной едой свиргибуза или серпига была, слюнявки, коневник, да из лебеды да картошки лепешки.
В Торгово — Талызинской вечерней школе окончила семилетку, в те времена народу — то много в селе было: по два класса по 45 человек учились. Директором в войну был Карташов Николай Иванович, а классным руководителем у нас была Уткина Александра Николаевна, наша вторая мама – защитница и наставник. Ещё нас учила Янина Мария Николаевна. Помнится, как всей школой во главе с директором по весне картошку сажали – поле колхозное, где под соху на лошадке, а где и под лопату доводилось. Летом обрабатывать ходили. Всё вручную тогда делали, мотыги да лопаты с вилами – основной инструмент был. Еще помню, как на жерновах мололи зерно, просо, да и какой помол — то был, где на половинки зернышко разделится, а где и помельче. А жернова представляли собой деревянные круги, на которых были набиты железные шипы. На верхнем круге была ручка, за которую и крутили жернова, измельчая зерно. Дети вдвоем крутили эти ручки, тяжело помол давался. Была и колхозная мельница возле Зыбинского моста, что на Баженовку ведёт. Но туда редко ездили, за помол брали часть зерна в уплату, потому те, у кого жернова сохранились, на них дробили зерно.
Работал в войну и маслозавод, дядя мой — Мизин Федор Дмитриевич, матери родной брат – трудился там мастером. Любовь Ивановна Митрофанова работала там же, из Чадаевки юноша был, Флегонтов Николай, фляги таскал молочные, давно уж умер. А я вот всё живу».
На том и оборвала разговор Любовь Ивановна. Видно было, что воспоминания накатили так, что дышать нечем стало, а в горле как комок застрял.
Воспоминания Л.И. Галановой, родившейся 19 марта 1932 г. в селе Торговое Талызино,
записанные библиотекарем Л.А. Полонеевой
